#рассказ #мир #мысли
Прокатившись по его пепельным волосам, первая капля студёной речной воды грохнулась на песок, жадно в него впитавшись.
- Вернусь и утоплю, Миша, тебя в унитазе! – срывающимся голосом через стучащие зубы семнадцатилетний Егор попрекал своего одноклассника. – Как плеер мой просить – так он десять раз напомнил! А вот сказать, что лодка переклеенная – так нет же! Забыли мы!
Негодование, которое он выговаривал крайне эмоционально, песку, реке, и грустным ивам, давало, как ему казалось, не так быстро промёрзнуть.
Водонепроницаемая куртка и брюки отлично сохраняли сейчас мокрыми шерстяные подштанники, водолазку и майку. После того, как Егор вскочил на ноги, чтобы подсечь, вроде бы окуня, лодка разжевала клей и отпустила дно, словно решивший зевнуть человек.
Не успев промолвить слова удивления, он с головой окунулся в ледяную воду.
Сама же река не столько отличалась своей шириной, сколько быстрым течением. И лодка успела скрыться с глаз, в том месте, где река делала излучину, пока Егор выбирался на берег.
- Сынок! Эка ты искупаться то решил в апреле месяце! – заявил обеспокоенный старческий голос.
Егор поднял голову и с трудом, в сорока шага от себя, увидел бабушку.
- Ну, чего ты там, поднимайся сюды!
Было раннее утром. Стрелки часов сейчас зависали в районе шести.
Река, словно ребёнок, который не желал просыпаться, укуталась плотным тягучим туманом. Не щекотал листву сейчас ветер – он тоже еще дремал.
- Не скушаю я тебя! Нечем! Челюсти дома оставила! – заслышал снова Егор этот шепелявый голос, который в ту же секунду раздался глухим смехом.
Места, где он хотел порыбачить в этот раз, не были ему хорошо знакомы. Прикинув, он понял, что до его дома с этого берега примерно километров двадцать. Расстояние приличное и вполне преодолимое, но не в его положении.
Дыша влажностью, туман нашептывал, что температура воздуха не превышает и тринадцати градусов.
Тщательно просканировав глазами прилегающую местность, Егор не увидел, где тут возможно было бы спрятаться другим людям: засохшее русло реки, поле, да пара невысоких прошлогодних катушек сена.
Среди сверстников мальчик выделялся своей воспитанностью, но присуща ему была одна черта, которая порой подавала признаки паранойи - мнительность.
Для себя он решил, что сама старушка не выглядит столь подозрительной, но если и придётся от кого-то убегать, то это его продрогшему телу будет даже на пользу.
- Пойдём, простудишься же, сынок! Придатки отморозишь!
Не ожидая услышать такое от незнакомого человека, Егор смутился и непроизвольно опустил голову, но вскоре поднялся и всего семью шагами измерил песчаную насыпь.
Подойдя ближе, он в попытке представиться так юно и робко произнёс:
- Здравствуйте. Я…
- По дороге познакомимся, пойдём, тут полверсты всего шаркать до избёнки моей, - бабушка развернулась и опираясь на ореховую трость, из-за своей длинны больше похожую на тонкий посох, направилась по протоптанной дороге.
Теперь Егор заметил насколько странный была земля под его ногами: он шел, как ему казалось, по очень ровному и невысокому газону.
- Извините, - решил он поинтересоваться, чтобы разбавить гнетущую и нервирующего его тишину.
- Чего, милок? – бойко откликнулась бабушка.
На вид он мог бы дать ей лет семьдесят – семьдесят пять. Из-под пёстрого платочка показывались седые уже волосы. Ноги её уверенно отмеряли расстояние в кирзовых сапогах. А промятое серое пальто помогало сливаться с туманом, который, как оказалось, покрывал не только речку, но и всю долину.
- Почему трава под ногами такая… - он немного замялся, - короткая?
- Так это у нас щиплють траву эти вона! – она указала тростью вперёд. Егор прищурился и увидел какие-то редкие перегородки. – Коники, - договорила, посмеиваясь бабушка.
Дойдя до конюшни, он услышал фырканье и цокот копыт. Так в своих денниках давали о себе знать выспавшиеся лошади, готовые в новый день приступить к подравниванию полевой травы.
- Ты откудова взялся такой, сынок? – всё так же стараясь бабушка шла вперёд, не повернув головы, задавая вопрос.
- С Москвы… - было начал Егор, но потом понял и конкретизировал, - с Николы.
- О-ха как! Забрался же ты! – воскликнула старушка. – Поди теперя доберись обратно! Лодочка твоя того – уплыла!
- Я и пешком могу, – понуро ответил Егор, вспомним, как нырнул под воду.
- Тю-ю-ю! Верю! Верю, сынок! – подбадривающе шепелявила бабушка. – Сейчас, дойдём скоро, тама согреешься, просохнешь для начала.
Егор чувствовал некоторую навалившуюся усталость, почти всю дорогу он поверх куртки потирал себя по рукам, торсу и плечам, разгоняя кровь, чтобы окончательно не окоченеть, но начал замечать, что толку от этого было немного. Напряжение от неблагоприятного ощущения растворялось с каждым шагом.
На удивление, он не чувствовал, что в сапоги попала вода – он хорошо их затянул перед тем, как сел в лодку.
Они проходили по деревни, которая погружалась в хроническое забвение. Прошли они мимо красного двухэтажного кирпичного дома с деревянными окнами, которые не пропускали внутрь свет. Прошли рядом с откинувшим капот развалившемся трактором. Мимо старых и почерневших сараев, в которые туман тоже заглядывал, чтобы спугнуть серых мышей.
Шли они вдоль невысокого склона, по одну сторону которого располагались дома, а по другую росли пушистые и толстоствольные ракиты.
Когда Егор поравнялся со старушкой, та краем глаза заметила, что мальчик с заинтересованностью мотает головой и сказала, что эти самые деревья – защитники этой деревни. Она поведала, что совсем уже давно, её отец с односельчанами вкапывали тут саженцы. Потом она махнула влево своим ореховым посохом, показывая, что оттуда летели немецкие самолёты во время войны. А деревья своими кронами скрывали дома от вражеских глаз.
Егор уже задумался о правдивости её слов, но бабушка успела признаться, что ничего такого своими глазами не видала, а значит и верить этому всецело не видела смысла.
Она повернула голову и посмотрела ему в глаза, улыбнувшись, похлопала его по плечу.
От этого прикосновения и приятной улыбки на морщинистом лице, Егор почувствовал, как на мгновение ему стало теплее.
...
Чулков Илья, 2016 г.
